Виктор вышел из дома погулять с собакой. Холодный Ленинград встретил их во
дворе старых улиц серой оттепелью. Уткнувшись в белый шарф, человек и собака
молча побрели по перерытой уже год назад дороге. На обочинах отдыхали ржавые
машины, когда-то резво рассекавшие залитые светом проспекты родного города.
Серый тающий лёд, вперемежку с усталым снегом валялся под ногами. По привычке,
выйдя из дома сразу закинуть в рот сигарету, он закурил, хотя только что
выкинул скуренную папиросу. На перекрёстке к нему подошёл милиционер с красным
обветренным лицом и попросил прикурить. Совсем недавно была очередная облава на
молодых музыкантов, собравшихся на квартирнике выпить вина и поиграть свои
песни. Отчего-то вдруг захотелось дать этому менту в рожу, хотя, в принципе,
ведь он был ни в чём не виноват, даже вызывал жалость своим видом. Мент
прикурил и, тяжело вздохнув, пошёл продолжать своё дежурство. Просидев полдня
дома у плит, вскипятив чайник, он полез в холодильник: треугольный пакет с
прокисшим уже молоком, кусок масла и всё. Он налил чай и улёгся на диван. Ещё с
утра он закончил новую нэцке. Фигурка символизировала радость от безделья.
"Надо бы подарить её кому-нибудь". Работы не было давно, да и
работать, в общем, не хотелось, была какая-то патологическая потребность в
лени. Больше всего ему хотелось вплотную заняться творчеством, не зависеть ни
от кого. Он взял в руки гитару и стал перебирать известные аккорды. В голову
как-то сами собой полезли слова, он достал бумагу и стал записывать, сначала
нестройно, даже коряво. Рифмы упорно не хотели появляться на положенном месте.
За окном горели фонари. Весна начинала набирать обороты, хотя темнело
по-прежнему рано, и даже повалили крупные хлопья снежной каши. В комнату
ворвались сумерки. От набегающих порывов ветра ветка дерева противно ковыряла
своим ногтем гладь оконного стекла. Но всё это не мешало человеку творить, он
сидел, поглощённый новой идеей, новой строчкой, новым словом. Теперь они,
словно сговорившись с автором, стройно ложились под аккомпанемент гитаной
музыки. Всё шло как нельзя лучше, но это должен кто-нибудь услышать, оценить.
Ноги сами понесли его к телефону, память моментально подсказала рукам номер.
Долго никто не подходил, но потом не совсем бодрый голос что-то пробурчал в
трубку.
- Майк, это я, ты не занят? У меня для тебя есть подарок, нэцке, сам сделал. Я
подъеду?
- Бери жену и ко мне. Есть вино. - Голос в трубке заметно приободрился. В этот
момент в скважине замка скрипнул ключ.
- Всё, едем.
Через двадцать минут из темного подъезда вышли две неприметные тени. Они шли в
гости, и им было хорошо. Метель совсем разыгралась и кидала все большее
количество белой гадости на город. Снег разбивался об асфальт и практически
сразу таял, земля была уже теплой, весенней. Однако и зима не унималась,
подвывая в глухих подворотнях, продолжая войну между землёй и небом.
