Часто о
Викторе говорят - одиночка. Конечно, говорить можно по-всякому, но что касается
конкретно я Виктора, то он вообще не любил оставаться один. Не то чтобы он
чего-то боялся, просто не мог один и все. Кто-то все время должен быть рядом с
ним. Я это не раз замечал. Цой очень нелюбил в гостиницах жить. Когда он
приехал на съемки той же "Иглы", я ему сказал: "Вот твой
гостиничный номер. Он все время будет за тобой. Пожалуйста, если тебе нужно
будет уединиться,побыть одному..." Цой ни разу им не воспользовался. Он
все время жил у нас. И когда говорят о Викторе, что он человек необщительный
или грубый, отталкивает людей, - это не так. Просто, особенно в последнее
время, он общался с очень немногими, но с друзьями был замечательным, открытым
человеком. Мы могли говорить с ним о чем угодно - о кино, о музыке, о жизни
вообще. Но, наверное, сутью наших разговоров, как и любого дружеского общения,
было выяснение нашей правоты: "Ведь я прав, что...",- то есть мы
подтверждали правоту наших взглядов на мир.Споров у нас не было.Конечно, у
каждого есть индивидуальные взгляды на какие-то вещи, но мы находили всегда
что-то общее, и это доставляло нам удовольствие.
Я бы еще вот что хотел добавить. Его музыка - это не только Виктор Цой, это еще
и группа КИНО. Виктор сам всегда это подчеркивал. Я глубоко убежден, что КИНО
не имело бы такого своего лица, если бы не было Юры Каспаряна. Звучание его
гитары для меня одно из самых любимых в советском роке. Мне кажется, что это
был пример счаст- ливейшего сотворчества. Когда я с ними познакомился, они
вообще были как братишки - старший и младший. Виктор мне рассказывал, что когда
он взял Каспаряна в группу, многие ему говорили: зачем ты его берешь, он ни во
что не врубается! Юрик до этого тяжелый рок играл,по-моему. И все Цою говорили:
у тебя же совсем другой стиль, ничего у тебя с ним не получится. А Виктор сразу
в нем увидел своего человека. Это очень важно, когда люди, несмотря на всякие
наговоры со стороны,видят суть и доказывают, что они правы. Я думаю, есть такие
музыканты, для которых самое важное - он сам, а остальная группа может быть в
любом составе. Для Виктора же группа была очень важным элементом творчества.Не
мне судить, что происходило внутри, об этом вправе судить только они сами, но я
считаю, что у КИНО был идеальный состав.
Приходилось иногда слышать, что КИНО последних лет тяготело к поп-культуре. В
том, что у Цоя появились миллионы поклонников, я не вижу никакой попсовости.
Нормальный человек, чьи идеи трогают многих, - какая же тут попсовость? Мне
выпало счастье видеть, как работает Виктор. Это чистый поэт. Настоящий художник
работает, как рука пишет. Он не может холодно спроектировать и сделать вещь.
Ведь как бывает в поэзии: пишешь строчку, а потом уже ее понимаешь, И говоришь:
"Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!" Виктор именно такого склада был.
Например, были у нас разговоры, что, мол, неплохо бы ему сделать один
веселенький диск. И он соглашался:конечно, не мешало бы... Но не мог. Пел
только то, что диктовала ему интуиция. Как говорят,Бог водил рукой. Что-то
свыше в него входило, и он это делал. Здесь не может быть попсы. А упреки
происходят из нашей совковости, научившей нас ненавидеть тех, кто хорошо
зарабатывает, получает то, что ему положено. Вечная зависть к людям, которые чуть-чуть
выдвинулись вперед. А потом - заполненные миллионами людей лагеря только по-
тому, что эти люди высовывались. Рассчитанная попсовость видна сразу, она
слаба. Я приведу поразительный факт. Я знаю уже несколько маленьких детей,
которые буквально влюблены в Цоя. Им два, три, четыре годика. Самый яркий
пример - моя внучатая племянница. Она просто говорит: "Витя Цой - мой
муж". Недавно я разговаривал с одной молодой женщиной, и она сказала, что
ее дочь тоже считает Витю своим мужем. И еще множество примеров. Эти дети
что-то в нем видят. Я ставлю ей пластинку, она говорит: "Это выключи, Витю
давай! Хочу Витю". Она слушает все подряд и при этом с ним разговаривает.
Сидит в комнате одна, слушает, подпевает, разговаривает, отвечает ему...
Я думаю, что настоящее, подлинное чувство магнетизирует. И даже тиражированное
на пленке обладает способностью действовать. То же самое с кинематографом. Я не
знаю механизмов, но знаю, что душевная печаль запечатлевается навсегда.
На его выступлении в Москве, в "Бригантине", вырубили электричество.
Так люди стали ему подпевать, продолжили песню. Это была искренняя любовь,
настоящее единение. Рок вообще, особенно в его ранние годы, был колоссальным
прорывом к взаимопониманию людей. Оно и подняло рок на уровень прямого общения
художника со слушателем.
А искусство - это всегда общение. Ты имеешь возможность общаться с людьми
посредством своих произведений. Так что в этом смысле Виктор жив, пусть даже
рок-н-ролл и мертв...