Я, честно говоря, совершенно не мистически настроенный человек, поэтому я
сначала не придал никакого значения сну, который приснился мне под утро 15
августа 1990 года. Проснулся я тогда около девяти часов и помнил его очень
ясно. Происходило там следующее: звонок, я беру трубку. Голос Виктора:
- Привет!
- Привет, - говорю. - Ты откуда звонишь? Из Москвы или уже в Ленинград вернулся?
- Нет, я в Алма-Ате.
- Странно. А где в Алма-Ате?
- На киностудии "Казахфильм".
- Что ты там делаешь?!
- Собираюсь сниматься в кино.
- В каком?!
- Вот тут есть какая-то картина. (Не помню, назвал он ее или нет).
- Постой, постой, - говорю. - Мы же с тобой собирались делать фильм. Через
месяц у нас должны начаться съемки. И потом, ты ведь всегда наотрез отказывался
oт разных предложений, и "Казахфильма" в том числе. В чем дело?
- Ты извини, я не могу сейчас говорить, меня торопят.
- Ну хорошо. Какое у тебя сейчас расписание? Куда ты направляешься ?
- Сейчас меня везут в такую-то гостиницу.
- Ладно. Я выйду на угол Джамбула и Фурманова,встречу тебя - хоть двумя словами
перекинемся.
Я выхожу на улицу, жду его. Подъезжает машина. Виктор сидит сзади слева от
водителя. Я подхожу к машине с его стороны, он открывает дверцу и до половины
высовывается. У сидящих в машине какие-то темные лица, я не разобрал. А Цой мне
очень печально говорит:
- Оказалось, что я подписал контракт и уже не могу отказаться. Я не хочу
сниматься в этом фильме, но я вынужден. Ничего, мы скоро с тобой встретимся -
после того, как я закончу с этой картиной.
- Ну, хорошо, - отвечаю. -Тогда я останавливаю наш фильм, буду пока приписывать
сценарий.
И все. Его заторопили, дверца захлопнулась, и он уехал.
Я проснулся - ну, думаю, сон какой дурацкий! Я ведь прекрасно знал,как он
готовился к нашей картине, ему очень понравился последний вариант сценария,
который я сделал, он занимался, накачивался. И, конечно, я походил, попил чаю и
забыл об этом сне.
А потом я узнал об аварии. Уже после того, как мы похоронили Виктора, я спросил
Наташу Разлогову о том, как у него начался этот день. Она сказала, что Витя
проснулся около пяти утра и поехал на рыбалку. Разница в четыре часа, то есть в
Алма-Ате у меня было как раз около девяти. Проснулись мы практически
одновременно. А через семь часов произошла эта беда.
Я не знаю, как можно прокомментировать этот сон. Но для меня теперь ясно, что
это был за контракт. Иногда в голову приходят банальные мысли, что если б сразу
все правильно понять, позвонить ему, может, что-то удалось бы изменить. Не
знаю... Вот такое у нас вышло прощание с Виктором.
А к новому нашему фильму действительно все было готово, и пятнадцатого сентября
мы должны были запуститься. Нашим первым желанием в этой картине было
поглумиться над героическим жанром. То есть сделать фильм сверхгероический. В
основу была положена сюжетная канва "Семи самураев" Акиры
Куросавы:бандиты притесняют бедных тружеников, и они, собрав свои жалкие
деньги, нанимают других бандитов, чтобы те их защитили. Конечно, на эту основу
мы напридумывали много новых поворотов. Тут предполагалась такая двойная игра:
безусловный героический образ и в то же время ироническое отношение к нему и
режиссера, и актера. Но сама среда должна быть реально романтической, с
действительными опасностями, приключениями и настоящими переживаниями. Мы ни в
коем случае не хотели глумиться над самими чувствами и переживаниями людей, над
такими понятиями, как честь, дружба, любовь.
Вот это сочетание романтизма и иронии и привлекало меня всегда в Викторе, было
самым ценным в его творче- стве. Помню, в Нью-Йорке мы давали интервью для
журнала "Премьер", по-моему. Помимо всего прочего корреспондент
спросил Цоя: "А в чем - если одним словом - вы видите разницу между
московским и ленинградским роком?" Он сказал тогда, что ленинградский рок
делают герои, а мос- ковский - шуты. Конечно, Цой никогда не был шутом. Но и
чистым героем - тоже,хотя многие сейчас делают упор именно на это. В
"Начальнике Камчатки" Цой спел арию Мистера Икса. По-моему, Мистер
Икс - это ключ к пониманию самого Виктора. Он тоже был героем, поставленным в
такую ситуацию и такую среду, которые отнюдь не способствуют проявлению
героизма. Это герой, вынужденный сокрушаться о своем уделе шута. В этом
отношении Цой был уникален. Я никогда не использовал в своих работах
профессиональных актеров и не собираюсь этого делать. Меня отталкивает от них
то, что самое важное в этой профессии -умение обманывать. Будь у актера
ироническое амплуа или героическое, но когда ты знаешь, что по большему счету
это искусство обмана, ты уже не веришь ни в иронию, ни в боль. Потому что на
самом деле ирония рождается только болью. А Виктор был очень чувствительный
человек. Меня потянуло к нему сразу, как только я услышал первые его записи.
По- моему, это было весной восемьдесят третьего года. Мой приятель принес мне
кассету с записью квартирного концерта, где выступали какие - то забавные
ребята - Цой и Рыба. Она была ужасного качества, но во всем этом прозвучало
что-то новое для меня. Там были рыбинские "Звери", "Пригородный
блюз" Майка в их исполнении, "Грабитель холодильников"... Песни
очень заинтересовали меня, и я попросил приятеля разыскать какие-нибудь
студийные их записи. А где-то полгода спустя я услышал "45", потом -
"Начальника Камчатки". И я поразился тому, насколько эти песни
перекликались с тем, над чем я работал.
В то время я писал книгу о "Броде". Это центральная улица в Алма-Ате,
где в начале шестидесятых стали собираться первые стиляги. Тогда она и стала
"Бродом". Я все это хорошо знаю потому, что таскался туда за страшим
братом. Мурат старше меня на восемь лет, и я изо всех сил тянулся за ним. У
него одним из первых появился магнитофон, записи, первые рок-н-роллы, и я все
детство провел в окружении этих звуков. А в восемьдесят втором я начал собирать
воспоминания брата и его друзей о том, что проис- ходило на "Броде"
лет двадцать назад. Это была замечательная эпоха, которая ушла безвозвратно. От
нее веяло неизбывным романтизмом тех времен. Я собрал достаточно много
материала,а в восемьдесят четвертом вдруг решил поступать во ВГИК. И уже во
ВГИКе на основе этих записей стал делать сценарий. Поэтому,когда я услышал
"45",я понял, что Цой - это тот человек, который мне нужен.
