Для многих тридцать – начало пути, для избранных – дата, когда отсчет времени
идет в обратную сторону. У Виктора Цоя было, пожалуй, два периода творчества –
питерский и московский. Противостояние двух рок-клубов не отразилось на успехе
группы «Кино», дерзко появившейся на столичных подмостках и так же дерзко завоевавшей
всероссийское и (тогда еще) всесоюзное признание. Быть близким толпе – для
таланта необходимая общественная нагрузка. Цой относился к ней с прохладцей, не
старался нравиться, и может быть поэтому взамен получил обожание. Грань,
разделяющая элитарность и доступность, носит титул популярности. Она – в
рукописных страницах текстов, в просьбе «спиши стихи», в кассетах,
размножающихся в неведомой биологам прогрессии и, простят такую вольность
блюстители чистоты и порядка, в заборно-подъездной графике: «Виктор – ты всегда
с нами» или просто – «Кино», «Цой»... Его группа крови была необходима многим.
Прокричать истину для Виктора было бы ничтожно мало. Он сам создавал ее для
себя и других, растил, выводил в свет, на обозримую тысячами сцену. Жесткий, железный
нерв песенного ритма, строка, бьющая в сердце звуковой волной из динамика.
Ордановский, Давыдов, Куссуль, Башлачев... В ленинградском (теперь питерском)
списке «туда» Виктор был пятым. Вслед за своими друзьями – Юрием Каспаряном,
соло-гитаристом «Кино» и (в то время) его женой Джоанной Стингрэй – Виктор
хотел переехать в Москву, мечтая как-то изменить свою жизнь. Здесь произошла
первая встреча с его будущим, последним, менеджером – Юрием Айзеншписом.
– Это было в сентябре 1988 года. Я занимался организацией концертов звезд нашей
поп- и рок-эстрады, в том числе и ленинградской. Виктор тогда жил в Москве, на
«конспиративной» квартире. Я позвонил ему, мы встретились в саду «Эрмитаж» на
Каретном Ряду. Это знакомство сыграло большую роль как в моей, так и в его
жизни.
– Почему ты обратил внимание на группу «Кино»? Она уже была «звездной» в то
время?
– Она представляла традиционный ленинградский рок, андеграунд. В ней были очень
сильные, профессиональные музыканты. Тихомиров – бас-гитара, на соло-гитаре играл
Юрий Каспарян, на ударных – Гурьянов. Песни Цоя мне очень нравились, но я не
имел возможности видеть и слышать его «живьем». И когда побывал на концертах
Виктора, просто обалдел от его музыки.
– Во многих песнях Цоя звучит нота предвидения трагической судьбы: «Война»,
«Звезда по имени Солнце». Во всем этом есть что-то загадочное, трагическое...
– Его жизнь тоже была покрыта тайной. Он избегал частых знакомств, встреч.
Посторонним обычно казалось, что он крайне молчалив и даже высокомерен. Хотя с
теми, кто составлял его круг, Цой был чрезвычайно обаятельным и дружелюбным.
Виктор обладал очень важными человеческими качествами. Был честен, прям и
сдержан. Даже если его что-то раздражало, никогда не повышал голос.
– Как Виктор оценивал то, что происходило у нас в те годы?
– Судя по тем разговорам, которые мы вели за чашкой кофе, Виктор существовал
вне политики. Это не было равнодушием к тому, что творилось вокруг. Просто Цой
устал. Его поколение утомилось от той политической борьбы, которой в последнее
время заразилось наше общество. Но Виктор был оптимистом, верил, как говорится,
в светлое будущее.
– Ты когда-нибудь присутствовал при создании его песен? Виктор раскрывал свою
«кухню»? Как появлялась его музыка?
– Цой работал только наедине с самим собой. Если у него были уже какие-то
задумки, он проигрывал их на гитаре. Виктор всегда очень тщательно работал над
материалом, доводил его до той высокой степени качества, которая позволяла
переходить к следующему, студийному этапу.
– Виктора окружало так много разных людей. Но, как ты думаешь, не был ли он
все-таки одинок?
– Одиночества, пожалуй, он не чувствовал. Было нечто другое, тяга к уединению,
что ли. Он не любил тусовок, без которых жить не может большинство музыкантов.
Избегал людей, шатающихся около эстрады. Его тяготило узнавание на улице. Для
миллионов своих поклонников Виктор уже был не просто рок-звездой – кумиром,
идеалом для многих. Поэтому я старался внимательно наблюдать за ним в этот
период. Мне приходилось работать с большим количеством звезд, но популярность
Виктора Цоя превосходила популярность их всех вместе взятых. Куда бы мы ни
летели, пилоты всегда приглашали его в кабину. И если самолет слегка
покачивало, это означало, что в этот момент за штурвалом сидел Виктор Цой. Он
вообще любил быструю езду, острые ощущения. Любил рыбалку, море...
