Символом ленинградского рок-н-ролла 80-х годов была бедность, граничащая с
нищетой. А проводить время весело хотелось всем. На этот случай у музыкантов
имелся Сергей Фирсов (проводник в поезде Ленинград — Симферополь и по
совместительству кочегар в знаменитой котельной "Камчатка"). Вот что рассказала
Марианна о "каникулах", которые им "устроил" Фирс каким-то
летом начала 80-х:
— Он нас четверых (Густава, Вовку Балычевского, Цоя и меня) "зайцами"
на юг. Сначала мы устроились в Коктебеле, а потом, поддавшись уговорам Густава,
перебрались в Гурзуф. Фирс пообещал забрать нас со следующим рейсом. Проходит
десять дней. Потом еще десять. От Фирсова ни слуху ни духу. Деньги, которых
было итак немного, давно закончились. Вовка Балычевский с Цоем каждый день
ныряли в море за выброшенными бутылками. Приемщик посуды в скором времени
возненавидел нас: к нашим бутылкам нельзя было придраться и не принять их. Они
были такими чистенькими — в воде-то. Вот мы бутылочки сдадим — и в столовку.
Густав меня научил красть тефтели. Цой отвлекал буфетчитцу, я складывала тефтели
в панамку. Под конец панама была жирная — ужас! Последняя мелочь, которую
выскребли из карманов, была потрачена на телеграммы родителям и друзьям:
"Вышлите денег!" или "Заберите нас отсюда!". Мы с Витькой
не слали, потому что его родителей в это время не было в городе, а у моих не
было денег — в общем, оказались в совершенно дурацкой ситуации. Похавать в
столовке тогда стоило копеек 35. А пустая бутылка стоила 12 копеек. Стакан
молодого вина — 7 копеек. В конце концов мы приехали на вокзал в Симферополь и совершенно
случайно встретили знакомых проводников, которые нас оттуда вывезли также
"зайцами". А Фирсов, скотина, оправдывался тем, что якобы заболел
гриппом. Когда мы задали Марианне вопрос о друзьях, она ответила просто: — Было
очень много людей, которые называли себя друзьями Цоя. У Цоя не было друзей.
Была и есть бесконечная тусня, внутри которой мы все еще живем. Слишком много
людей называли его своим другом, и лишь немногих — он сам. — Цой умел дружить?
— А что есть уметь дружить? Это акт некоего самопожертвования, собственно, как
и уметь любить. Цой не делал никаких усилий по отношению к окружающим его
людям. Он просто с ними общался, да и то когда ему хотелось. Волковское
кладбище. Могила Майка Науменко. На скамейке сидит Игорь Покровский по прозвищу
Пиночет. — С Цоем мы познакомились в 77-м году у Андрея Панова (играл с Цоем в
группе "Автоматические удовлетворители"). Сам себя он окрестил
почему-то Свином. Мы не возражали. Как-то зашел я к Свину, а у него сидел
какой-то парень. Обыкновенный. Восточной внешности. В ту пору мы представлялись
кличками: Свин, Рыба, Пиночет. А Витька протянул руку и представился:
"Цой". Я решил, что это такое прозвище. Мы жили недалеко от метро
"Парк Победы" и тусовались дома у Свина. А потом мы сдружились как-то
втроем: Витька, Леша Рыбин и я. Покупали трехлитровую банку пива, копченую рыбу
и зависали то у меня дома, то у него. А иногда вместо пива покупали
трехлитровую банку томатного сока, соленую рыбу и булку — и получали не меньшее
удовольствие. Часами слушали музыку — T. Rex, XTC или Tom Robertson Band — и
мечтали-мечтали-мечтали. Обо всем на свете. Например, о том, как было бы
здорово, если бы в нашей стране модно было выступать на стадионе. Кстати, тогда
мы думали не о том, что стадионные концерты будут когда-нибудь и у нас, а
жалели о том, что такого у нас никогда не будет. А в 80-м году мы познакомились
с Майком Науменко. Как-то у Свина дома записали пленку и решили отвезти ее в
Москву, показать кому-нибудь. Решили добраться до Артем Троицкого. Майк дал нам
его адрес, напутствие и сказал, чтобы мы сказали Артему, что мы от Майка.
Кстати, первая Витькина песня была написана практически сразу после знакомства
с Майком.
