Откуда ты, печаль?
... Словно мне дали под дых. Было такое ощущение, что стукнули разок, а теперь стоят, наблюдают: что будет делать девчонка, свалится – не свалится, заревет – не заревет. А я просто уставилась в пространство. Я отупела, пока взмокшей ладонью прижимала к уху холодную телефонную трубку, откуда несся обалдевший голос сестры: - «...колеса сошли на обочину. Машина шла на большой скорости и сбила ряд оградительных столбиков, прежде чем водитель сумел отреагировать, стал вновь поворачивать «Москвич» на дорогу. При этом его развернуло...» Алло, ты слушаешь? «При столкновении с автобусом «Икарус», двигавшимся навстречу, Цой погиб». Алло, Цой погиб!
Я склонна не доверять газетам, но тут внезапно поняла, что все это серьезно. Сработало какое-то тридцать десятое чувство. На следующий день позвонили друзья из Москвы: «Слышала? Двадцать восемь лет – мы с ним ровесники были». И минут пять – молчание, ничего не хотелось говорить. Еще через два дня шестнадцатилетнюю подружку милиция отправила в инспекцию по делам несовершеннолетних. Пришлось платить штраф «за порчу государственного имущества», то есть за признание в любви к Цою и группе «Кино» на стенах Дворца культуры.
Потом в прессе замелькал поток публикаций с высокими, красивыми, но холодными словами, словно каждый журналист норовил ухватить (или отхватить?) сразу два заячьих хвоста: и дань памяти воздать, и успеть лично засветиться в лучах взорвавшейся и загоревшейся от этого еще ярче звезды. Тошнотворная парадная шумиха, которую Цой так не любил. «Мама, мы все тяжело больны, мама, мы все сошли с ума!» Я не была страстной поклонницей «Кино» и слушала «до дыр» записи других групп, но... Никак не могу назвать чувство, которое я испытывала к Цою. Уважение? Факт бесспорный, да существительное не то, сухое какое-то. Любовь? Может быть, хотя это слово грозит прозвучать здесь на банальной ноте. Это было то самое чувство, трепетное и болезненное, заставившее вздрогнуть от неожиданно случившегося, от этой дурацкой трагической нелепости.
Не спалось. Не плакалось. Оцепенение...
Среди связок в горле комом теснится крик,
Но настала пора, и тут уж – кричи не кричи.
Лишь потом кто-то долго не сможет забыть,
Как, шатаясь, бойцы об траву вытирали мечи
И как хлопало крыльями черное племя ворон,
Как смеялось небо, а потом прикусило язык,
И дрожала рука у того, кто остался жив,
И внезапно в вечность вдруг превратился миг.
И горел погребальным костром закат,
И волками смотрели звезды из облаков,
Как, раскинув руки, лежали ушедшие в ночь
И как спали вповалку живые, не видя снов.
А жизнь – только слово,
Есть лишь любовь и есть смерть.
Эй, а кто будет петь, если все будут спать?!
Смерть стоит того, чтобы жить,
А любовь стоит того, чтобы ждать.
...Время прытью скачет дальше от августа девяностого, и мы живем, мы любим. А все, или почти все, что успел сказать нам Цой, постоянно «крутится» где-то в подсознании, в наших занятых головах. Его песни обладают уникальной способностью – вселяться в человека навсегда, независимо от того, понравились они или нет. И не потому даже, что Цой был талантливым поэтом или музыкантом. Секрет, может быть, в том, что в песнях Виктора – и мы сами, и картинки (скорее, не картинки, а черно-белые фотографии) далеко не цветной нашей жизни. И если не каждый первый, то каждый второй «юный» узнает там собственную информацию. Целое поколение девчонок и пацанов росло, сажая вместе с ним «алюминиевые огурцы на брезентовом поле». И сколько этих самых огурцов еще будет посажено!.. Не потому ли письма в редакцию все идут и идут рекой, поток которой все не уменьшается? «Когда я думаю, что КИНО больше нет, я ощущаю, что я одна в этом мире. Я жила песнями Цоя, они были для меня девизом, целью и, главное, смыслом жизни». Галина Молодцова, г.Карталы.
«Я не фанатка, я просто любила песни Цоя. Жизнь пугает меня. Такой человек погиб. Уж лучше бы я оказалась на его месте. Почему Бог так несправедлив? Нам так нужен Виктор!» Алина Ш., г.Тимашевск. «Огромная просьба: напишите про Виктора Цоя, талантливого поэта, музыканта и просто хорошего человека. Или хоть стихи его напечатайте». Вячеслав Бондаренко, г.Киев. Такое впечатление, что наш урбанизированный, задыхающийся мир-уродец в страшной сутолоке, где «снова в бой каждый сам за себя», потерял один из своих последних, по-настоящему одухотворенных человеческих ликов, хватился его, подслеповато щурится по сторонам – да поздно, брат, вот какая штука...
Там, за окном,
Сказка с несчастливым концом,
Странная сказка.
А потом придет она:
Собирайся, скажет, пошли,
Отдай земле тело.
Ну а тело не допело чуть-чуть,
Ну а телу недодали любви.
Странное дело...
Сигарета в руке, чай на столе.
читать дальше.....
