Мы с Цоем встретились в городской художественной школе на канале Грибоедова.
Тогда мы все хотели стать художниками, считали себя молодыми талантами. В
результате стали кем угодно, только не художниками.
Набирали в эту школу в пятом классе, и мы оказались в одной группе. Нам тогда
лет 11-12 было. Первое время мы с Витькой совсем не дружили. Вся группа быстро
разделилась на компании, которые либо исподтишка издевались друг над другом,
либо просто дрались - обычные мальчишеские дела. И Витя сначала был в другой
группировке. Потом мы стали чуть постарше, драться уже стало не так интересно,
и у нас возникло новое увлечение. Стало очень модным носить значки с
фотографиями рок-звезд. Таких значков тогда было практически не достать,
поэтому вся группа носила их по очереди. Последнее время я часто об этом вспоминаю,
когда вижу в метро каких-нибудь тинэйджеров с Витькиными фотографиями на
значках. Как странно все вышло...
Сам я лет с семи на гитаре играю. Так получилось, что все знакомые мальчишки
что-то лабали на гитарах, и отец у меня немножко умел. Так что я с первого
класса начал осваивать инструмент. А лет в двенадцать у меня просто бзик
появился. Мне тогда отец давал слушать Элвиса Пресли, БИТЛЗ, Джонни Холидея. И
настолько это меня зацепило, что я даже начал какие-то песни на английском
языке писать, благо я в английской школе учился. На этом мы с Витькой и
сошлись.
Я не помню сейчас, как это все произошло, но потихонечку мы начали играть
вместе. Лет в тринадцать. Вернее, играть-то сначала не получалось, потому что
он совсем еще не умел, и мне приходилось все показывать. У меня тогда было
несколько гитар,но все какие-то разбитые, старые. У Витьки тоже, по-моему, была
гитара. И это заня- тие нам нравилось куда больше, чем наше рисование, так что
в конце концов мы погрузились только в музыку. Нашелся еще человек, который
стал с нами играть, и у нас образовалась целая группа - с ударником, который
бил в пионерский барабан. Потом с большим трудом мы купили в комиссионном
магазине бас-гитару за сорок рублей. Ее мы вручили Вите, поскольку учиться
играть на ней легче-всего четыре струны. Так и распределились роли в группе:я
играл на шестиструнке, Витя - на басу и барабанщик с пионерским барабаном.
Тогда группа еще никак не называлась. Название ПАЛАТА No 6 возникло позже,
когда мы стали постарше и как-то определили свой стиль. К тому времени мы уже
хорошо знали хард-рок, и кумиром нашим была группа BLACK SABBAT. Мы пытались
работать под них, точнее, у них учиться. Проводили массу времени, снимая с
магнитофона все возможные гитарные пассажи. Барабанщики у нас все время менялись,
тем не менее играли мы всегда втроем.
Тем временем я незаметно закончил художественную школу, и вместе проводили уже
практически круглые сутки - либо у него, либо у меня. И все мысли наши были
заняты только музыкой. Мы с юношеским максима лизмом считали,что только на
Западе сейчас умеют играть,а здесь ничего подобного нет. Но энтузиазма было
полно, и мы все время старались придумать какую-то свою музыку, ни на кого не
похожую.
Я тогда доучивался в десятом классе, а Витя поступил в Серовское училище - все
еще думал, что станет художником. У них в училище была кое-какая аппаратура, и
мы продолжили уже играть там, на тяжелом звуке, чего раньше не доводилось.
Прежде мы сидели с акустическими гитарками и сочиняли хардовые темы. В Серовке
мы смогли играть так, как нам хотелось - там были электрические инструменты.
Играли на их вечерах, на танцах. В Серовке нашли и барабанщика - Толика
Смирнова - он по тем временам считался одним из лучших. Вообще мы для нашего
возраста играли очень неплохо,поскольку все время занимались только этим. На
вечерах исполняли какие-то классические вещи из DEEP PURPLE, BLACK SABBAT, свою
музыку. Что-то сочинял я, что-то - вдвоем с Витей. Но в основном тексты и
музыку писал я, а Витя очень помогал с аранжировками. У него с детства просто
отличный вкус. Он выдавал очень интересные пассажи на гитаре. Но первое время
очень стеснялся петь. Правда, в некоторых местах он мне подпевал, но очень
робко. Сейчас это может показаться странным, но, в принципе, многие подростки
стесняются петь. Может, время его тогда еще не пришло, или я как-то мешал,
потому что я изначально был лидером в нашей группе, а он всегда держался
второго места. Хотя, конечно, мы работали вместе. Были и очень удачные
совместные вещи, которые я и сейчас иногда исполняю.
К тому времени дышать стало поспокойнее, мы увидели какую-то перспективу,
возможность делать музыку для своих. Появились какие-то группы, которые пели на
русском, и довольно удачно. "Аквариумская" волна позже пошла. Мы тоже
стали писать на русском,хотя оставались приверженцами тяжелого, черного рока. В
результате мы все-таки записали альбом у меня дома в жутких условиях. Я уже не
помню, как он назывался, но что-то было мудреное - типа "Слонолуние".
Записали мы его так, что бас-гитара с частью барабанов оказалась на одной
дорожке, а гитара с голосом и тарелки - на другой. Можно было по отдельности
слушать. Такое вот "стерео" получилось, но все равно мы тогда были
очень довольны. У меня на бобине сохранилась эта запись. Сейчас ее слушать
трудно, она представляет интерес только в плане какой-то истории, а
воспринимать ее вчистую как музыку - просто забавно. Тут на днях у меня
оказался под рукой бобинник, я ее послушал еще раз. Выпил водки, немножко
пустил слезу - только для этого и стоит хранить. Витя там в основном на
бас-гитаре играет, хотя записывал и еще какие-то гитары, и подпевает в
некоторых местах.
