Сосед заснул, убаюканный привычным шумом автомобилей. И вдруг за стеной его
малогабаритной квартиры явственно раздался стук копыт. Прислушался - нет, не
прогуливающий туристов старинный экипаж. Здесь же, в доме, яростный ритм
перерастал из рыси в галоп. "Хулиганство!" - вздохнул сосед и, шаркая
шлепанцами, побрел искать нарушителя спокойствия. Даже если бы дверь, из-за
которой доносился шум, ему открыл сам идальго ламанчский на своем Росинанте,
человек не удивился бы столь сказочному обороту дел, а только повторил -
хулиганство! - и потребовал выдворить лошадь прочь. Примерно такая ситуация
возникает в одной из песен Виктора Цоя, лидера ленинградской рок-группы
"Кино".
Пожелав ложащимся спать спокойной ночи, Виктор забросил намечавшуюся было в его
судьбе профессию резчика по дереву и отправился трудиться истопником в
котельную, которая стала известна среди молодежи под романтическим названием
"Камчатка", где подолгу засиживались, слушая композиции Цоя.
Чем выделяется этот двадцатишестилетний юноша из ряда современных героев
рок-н-ролла? Колоритной восточной внешностью? Суровым выражением лица? Да. А
еще - странной уверенностью в своих силах.
В сущности, он поет о том же, о чем другие рокеры, - о своем поколении.
Сценический образ воплощается в манере форсированно, с растяжкой произносить
слова - похоже на стиль речи дворовой шпаны.
Персонаж Виктора Цоя не просто готов выйти под дождь, отправиться в путь,
вступить в бой. Он таинственно улыбается безусловной победе, даже когда сажает
"алюминиевые огурцы на брезентовом поле". И когда тонет, хотя, как и
все, знает близлежащий брод. Дело не в том, что он отказывается от легкого
пути, дело в том, что, позвав за собой, манит не на красивую гибель, а к
выигрышу по большому счету.
Так уж сложилось, поет Цой - "Где бы ты ни был, что б ты ни делал, между
землей и небом - война". И в тотальной возне за место под солнцем
уверенность в осмысленности на первый взгляд
иррациональных,"невыгодных" поступков служит залогом сохранения
духовности.
В этом, собственно, и состоит цель песенного героя Виктора Цоя. Цель куда менее
определенная, чем путь к ней, как расплывчаты контуры любой идиллии. Не
предлагая чудодейственных рецептов, не скалясь на "отдельные
недостатки", Цой просто заявляет: "Дальше действовать будем мы".
И по дорогам снова мелькает плащ странствующего рыцаря.
Сценический облик Виктора Цоя удачно дополняет пластика. Рисунок танца в его
композициях ненавязчив - ритмичные движения мягко перетекают одно в другое -
изысканно плавная и вдруг - резко контрастная графика тела аккомпанирует песне.
Молодежь отлично знает Цоя по магнитофонным альбомам: "45" - 1982 г.,
"Начальник Камчатки" - 1984 г., "Ночь" и "Это не
любовь" - 1984-86 гг., "Группа крови" - 1988 г. Помнит, как он
начинал выступать вместе с "Аквариумом". В курсе, как собирался
состав "Кино": гитарист Юрий Каспарян, барабанщик Георгий Гурьянов,
бас-гитара - сначала Александр Титов (параллельно с работой в
"Аквариуме"), потом Игорь Тихомиров из "Джунглей".
С выходом на экраны художественного фильма Сергея Соловьева "Асса"
менее осведомленным слушателям можно будет напоминать, кто такой Цой - ну, тот,
что в финале картины поет: "Перемен, мы ждем перемен!" Подобных
зрителей, боюсь, окажется большинство. Неинформированность возникает не по их
вине - шутка ли углядеть певца, если он пару раз мелькнул в музыкальных
эпизодах телепрограммы "Взгляд", а более объемных его выступлений нет
ни в эфире, ни на крупных концертных площадках.
