продолжение....
***
Однажды я мыла пол под музыку недавно подаренного Лешей и Витей нового альбома
Боуи. Вспомнила, что Цой сегодня не придет, занят... А зачем тогда этот день?..
Застыла с тряпкой в руках: дожили! Что за мысли, голубушка?! Он и не может
приходить каждый день! И не должен!.. А как же я?...
***
- Наталья, тебе придется выбирать! - сказал Майк, вроде бы, ни с того ни с
сего. - Так жить очень тяжело. И, знаешь, не хочется выглядеть дураком.
- Ты что! Каким дураком?! У нас просто детский, школьный роман. Мне с Цоем интересно,
легко. Я, правда, без него скучаю. Ну, целуемся иногда. Думаешь, я тебе
изменяю?
- А ты думаешь, измена бывает только физическая? По мне так хождение за ручку
еще хуже. И он, кстати, тоже страдает...
Пуся, я все понимаю и ни в чем тебя не упрекаю. Только решай скорей! Могу к
родителям переехать, чтобы здесь не отсвечивать...
Еле-еле дождалась Витю. Он слушал, молчал, сосредоточенно курил, глядя в угол.
Потом мы долго разговаривали. Итог: обидеть, унизить Майка, сделать ему больно
мы не можем. К тому же, Майк-Женькин отец, мудрый (как выяснилось) муж, для Цоя
- учитель. Такими людьми не разбрасываются. А наша...наши...наше...непонятно
что рано или поздно пройдет. Должно пройти!
- Вить, тогда перестань у нас бывать - может быть, легче будет...
- Не могу я не приходить! Пойми, мне очень важно знать мнение Майка о моих
песнях. Я ему верю...
- Но как же тогда? А давай делать вид, что мы чужие, не обращать внимания друг
на друга!..
Попробуем. Напоследок обнялись, расцеловались - расстались.
Через
несколько дней явился незнакомец по имени Цой. Чинно поздоровался. Я вежливо
(глядя поверх его головы) предложила чаю и занялась своими делами. Вернее,
пыталась заниматься: кожей чувствовала, какой он напряженный сидит. А мне что -
лучше? Щека (что ближе к нему) горит, сердце колотится.
Майк вышел, мы остались в комнате одни и старательно не замечали друг друга.
Почувствовав, что сижу красная, и пальцы не слушаются, сбежала на кухню.
Попрощалась равнодушно, правда, «Пока» получилось сипловато...
Ну и сколько, интересно, эта ерунда будет продолжаться? Раньше нормально
общались, а теперь ведем себя, как влюбленные балбесы. Друг от друга
шарахаемся, а по комнате молнии летают, дышать трудно.
Выскакиваю в коридор и в ту же секунду оказываюсь в объятиях. Какие же мы дураки:
измученные, задохнувшиеся, счастливые... - Я тоже не могу. Это не выход!
Потом долго рассказываем друг другу о том, как было страшно (и как одинаково
страшно), и жалуемся, жалуемся... На кого?..
Итак, все осталось по-прежнему: приходил Рыба, приходил Цой. Не брат, не муж,
не любовник - просто мой Цой. Майк смирился, но иногда язвил. Я знала все
Витины песни. Они с Лешей разрешали «подмурлыкивать», а иногда просили
«подлялякивать» (в «Весне», например). Мы ели «плов по-ливерпульски» (рис,
корюшка в томате, хмели-сунели), пили принесенный Витей цикорий, чай или кислое
вино по рубль-десять.
Цой в последнее время распрямился, стал уверенней в себе; был он то задумчив,
то отвязно весел, а если он был весел, то и все кругом смеялись. Вдвоем мы все
разговаривали и разговаривали: о детях, о «новой волне», о дзен-буддизме, о
последнем альбоме «Аквариума» и о том, чем отличаются друг от друга Москва и
Питер.
Женился бы ты уже скорее! Ладно. Только невесту найди.
Начинаем
перебирать варианты. Витька, дурачась, обсуждает и отвергает каждую кандидатку.
- Марианна, - называю очередное имя. Цой вдруг становится серьезным.
- Она вульгарна.
- Ваш безжалостный лаконизм, Виктор Робертович!.. Тем более, это неправда. Ее
надо узнать получше, вот и все.
Марьяша добрая, умная; ее грубость - защита. Я знаю, я у нее дома недавно была.
Она рисует здорово. Слушай, а почему она вдруг меня в гости позвала?..
Представляешь, они с мамой на балконе курят, а бабушка-коммунистка их гоняет. А
мама у нее...
- Про паровоз поет.
- Ну тебя!...
- Наташ! - Цой разворачивает меня за плечи лицом к себе. - У меня может быть
только Наташа. Маленькая Наташа... Даже если это будешь не ты...
