Маргинальная культура, насчитывающая в своем развитии уже не одно тысячелетие,
и потому имеющая полное право называться одной из древнейших, за все время
существования человечества была, пожалуй, единственной, обладавшей устойчивыми
тенденциями к эволюционированию. Активно впитывая и комбинируя элементы
различных культур - зачастую чуждых, не совместимых, она создавала сплавы
поистине уникальных свойств и редкостной прочности, не позволяя, однако этим элементам
излишних флуктуаций, выводивших бы их из плоскости чисто маргинальной эстетики.
Одним из таких сплавов был (Хотя, почему был? Он есть и остается) - Виктор Цой,
явление потрясающей проникающей способности и силы, один из титанов
Петербуржского неформализма.
Сравнивать Цоя с Д. Моррисоном, Д. Хендриксом или А. Пушкиным, на мой взгляд,
не только необъективно, но и кощунственно, прежде всего, по отношению к самому
Цою. Говорю это отнюдь не из боязни показаться банальным в оценке личности
Виктора (как он сам себя называл): но в искусстве сложнее всего дается
простота, а этой самой простоты у Виктора хватило бы, мне кажется всем
вышеперечисленным. Моррисон очень неплохо знал английскую литературу, Пушкин
знал французский язык, да Хендрикс не менее основательно попортил своей игрой
нервы соседям, прежде чем выйти на сцену и крикнуть "Эй, Джо!". Всего
этого Витя НЕ ДЕЛАЛ.
И ведь нельзя его упрекнуть в этом. Поелику каждый занимается тем, что у него
пуще всего другого получается. А у Вити пуще всего получалось с пафосом петь о
том, с чем он никогда не имел дела в жизни. Например, о войне. С которой у Вити
как-то не складывались отношения. Как-то не получилось у него вместе со
сверстниками поехать в Афганистан и увидеть ее своими глазами. Нехорошие врачи
с Пряжки прямо-таки всучили ему "белый билет". Не свезло, короче.
Конечно, все, что в такой ситуации остается делать - это петь. Об этой самой
войне. И тем самым морально помогать тем, кто на ней, собственно говоря, воюет.
Но делать это с полной самоотдачей.
Впрочем, подобной участи не миновали почти все рок-музыканты, включая
упоминавшегося уже Д. Моррисона, обожавшего ЛСД, но скептически относившегося к
войне во Въетнаме, и также не упустившего возможность спеть о непродуктивности
этого мероприятия.
***
В. Цой - ярчайший пример того, каких высот можно достичь в музыке и поэзии, не
имея музыкального образования. Квентин Тарантино едва окончил школу, работал
продавцом, и писал свои гениальные сценарии с арфографическими ошибками. Цой -
русский Тарантино. Канули в лету те времена, когда ради того, чтобы чему-либо
научится, темные мужики шли чуть ли не пешком из сибири в Петербург. С
Ломоносовщиной покончено раз и навсегда! Стихийный гений Виктора не признавал
границ и сухого академизма. Слишком чужд этот самый сухой академизм эстетике
здорового маргинала. О войне можно писать, не зная ее: почему музыка должна
быть исключением? Зачем знать ее, чтобы заниматься ею? Что за нелепый
Сальеризм?
В Цое - воплощенное Моцартианство Петербуржской неформальной субкультуры
соединилось с универсальностью гения Леонардо Да Винчи:
Виктор Цой был не только музыкантом, но ещё и талантливым художником, писателем
и даже скульптором. Сие, кстати, мы узнаем случайно, ткнув мышкой в первый же
попавшийся сайт, посвященный его творчеству, и - БА!!! Да где же все это время
были наши глаза:
«…Виктор, как выяснилось, был ещё и очень талантливым писателем. Не смотря на
то, что он написал за всю свою жизнь лишь один единственный рассказ
"Романс", этого оказалось вполне достаточно. В каком-то отношении он
даже переплюнул наших великих классиков. Его произведение спокойно размещается
на 5 листах, но затрагивает оно почти все вопросы, терзающие человечество вот
уже на протяжении, как минимум 2000 лет.»
Читая эти строки, невольно поражаешься способностям человека, сумевшего довести
свои слюноотделительные способности до столь больших высот. Это достойно
восхищения.
Впрочем, оставим другим судить об особенностях литературного стиля и таланта
Виктора. Нас, пожалуй, больше всего интересует другое.
Всякий человек, занимающийся тем или иным видом искусства, явно или неявно,
сознательно или бессознательно руководствуется теми или иными принципами и
мотивами, доминирующими в его повседневном поведении. В свою очередь эти
принципы и мотивы, так или иначе, связаные с эстетико-философскими воззрениями
художника, свидетельствующими о каком-либо этапе его творческого поиска. Изучая
произведения художника, мы получаем представление об этих воззрениях, и в нашем
сознании возникает образ автора, открытый для нас со всеми своими глубинными
чувствованиями и переживаниями. У нас появляется возможность взглянуть
«изнутри», прогуляться в чужих ботинках.
Подобную возможность дает нам и творчество В. Цоя.
