Итак, прошло
ровно десять лет со дня той августовской трагедии. Можно вполне согласиться,
что это немалый срок для того, чтобы отказаться вновь и вновь возвращаться к
ставшей уже историей теме. Но как нет дыма без огня, так и нет статьи без
повода. Поводом же к написанию данного материала послужило одно небольшое
происшествие, случившееся пару месяцев назад в редакции "Вне закона".
По-моему, было бы как минимум малодушием закрыть на это событие глаза и не
поделиться той информацией, которая попала в наш криминальный отдел, с вами,
уважаемые читатели.
Но обо всем по порядку.
Сразу хотелось бы оговориться, что, к сожалению, проверить то, что будет сейчас
изложено на наших страницах, не представляется возможным. Посему существует
лишь два варианта отношения к описываемым ниже фактам: либо верить, либо нет.
Хотя для некоторых можно обозначить и третий, промежуточный вариант -
задуматься.
А произошло следующее. По электронной почте мы получили письмо некоего Яниса из
Риги. Приводим полностью текст послания этого прибалтийского незнакомца:
"Журналистам "Вне закона". Буду краток. Вот уже десять лет мне
не дает покоя поступок, совершенный мной и еще двумя, не буду их называть,
лицами 15 августа 1990 года. Единственное, в чем нахожу толику самооправдания,
так это в тогдашнем незнании, во что ввязываюсь, потому как в тот день не знал,
что общался тогда с еще живым Цоем. Я вообще тогда не знал, что есть такой
музыкант. Втроем мы подъехали к месту, где, как нам сказали, он должен был в то
утро ловить рыбу. Наша задача, за что, признаюсь, тогда нам неплохо заплатили,
заключалась в том, чтобы взять его на испуг. Как нам и было обещано, он был
один. Его мы узнали по имеющемуся у нас фотоснимку. Он абсолютно спокойно
посмотрел мне в глаза и произнес всего два слова: "Ну, поехали".
Затем сделал два шага вперед, оставив нас как бы позади себя. Следующие его
действия явились для нас, будто бы загипнотизированных его спокойствием, полной
неожиданностью. Третьего шага он не сделал. Вместо этого последовал
молниеносный прыжок с разворотом в воздухе на 360 градусов и двойной удар
обеими ногами. Я и один из нашей тройки тут же оказались в воде. Пока третий из
нас помогал нам выбраться, он бросился в свой "Москвич", включил
зажигание и рванул в сторону шоссе. Через пару минут мы рванули следом. А когда
наконец настигли, застали лишь страшную аварию автобуса и его
"Москвича". Признаюсь, такого исхода никто из нас не ожидал, и мы
были вынуждены пуститься в бега.
P.S. Предполагаю, что у вас возникло много вопросов ко мне. Готов с вами
встретиться. Выйду на вас сам. Простите. Янис. Рига".
Не стану скрывать, что послание Яниса поначалу нас весьма взволновало. Еще бы,
причины трагедии, произошедшей с Виктором Цоем, приняли совершенно иные формы и
очертания, ранее даже немыслимые. Но по прошествии двух недель с момента
получения этого письма, так и не дождавшись ни звонка, ни весточки от этого
Яни-са, мы успокоились, приняв его рассказ за бред очередного сумасшедшего.
Спустя три недели вспомнить об этом письме нас заставил сам Янис. Он позвонил в
редакцию и назначил нам встречу. Но не у нас в Санкт-Петербурге, а в Риге. С
ним мы договорились, что в латвийской столице в условленном месте с ним
встретится наш собкор.
К сожалению, встреча так и не состоялась. Как нам сообщила наш рижский собкор,
в условленном месте и в назначенный час к ней подошли двое интеллигентного вида
мужчин. Один молчал. Другой же достаточно вежливо, но тоном, исключающим
возражения, произнес с легким латышским акцентом конкретно следующее:
Занимайтесь своим делом и не суйте свой нос, куда не следует. Что же касается
так называемого Яниса (здесь последовала, по словам собкора, небольшая
пауза)... то запишите его персону на счет вашего больного воображения..."
Кто-то из мудрых сказал: "Человек жив, пока жива память о нем". Если
перефразировать, то получится примерно следующее - человек умирает, когда о нем
забывают, а попросту, когда он становится не интересен. И никакие прошлые
заслуги такого человека не спасут.
Виктор ушел вовремя, как ни цинично это звучит. Ушел, как уже говорилось, на
самом пике своей популярности. Его песни были понятны практически всем. Они
были любимы и поклонниками рок-н-ролла, и теми, кто предпочитает року попсу,
блатняк, эстраду и так далее. Да, он ушел вовремя. Вполне могло получиться так,
что сегодня, будь он с нами физически, его творчество было бы неинтересным. Но
Виктора нет. А память о нем велика и огромна. По-прежнему "Кино"
занимает высокие места в хит-парадах, переиздаются и хорошо расходятся альбомы
этой группы, на песни Цоя делаются самые разнообразные ремиксы. Цой смотрит на
нас с постеров и календарей...
Koгда уходит кто-то великий, на небе появляется новая звезда. Когда это кому-то
нужно, звезда зажигается. И снова - Цой ушел вовремя. А может, не ушел, а ушли.
Не вовремя, а своевременно. Как знать и знать бы. Вот они, эти
"многоточие" и "скобки", "скобки" и
"многоточие". Да закроем же, наконец, эту книгу. Что, не получается?
И не получится - кто-то (и этот кто-то знает, кто) просто украл обложку,
своевременно, подлец, как в спину выстрелил...
