У них нет
своей жизни, у них есть только его смерть
О Цое можно снять десять фильмов. Можно рассказать его биографию: кто мама, где
родился, как учился. Можно сделать целую серию воспоминаний: посадить перед
камерой его друзей - и пусть говорят. Но так снимать я не мог. Наверное, я мог
снять только то, что в результате и снял: свое собственное, совершенно
субъективное впечатление о нем. Предложения сделать картину о Викторе
обрашились на Алексея Учителя практически сразу же после аварии. Автор
нашумевшего "Рока" - фильма, представившего миру Цоя, обладал (это
все знали) массой материала, не вошедшего в картину. Стало быть, сам бог ему
велел заняться экранизацией жизни рок-звезды. Но Учитель отказался наотрез.
Во-первых, очень все это попахивало спекуляцией на имени. А во-втроых: - У
Виктора был близкий друг - Рашид Нугманов. Тот самый, что снял
"Иглу". Право на фильм о Цое принадлежало ему. Именно поэтому я и
предложил Нугманову: все, что у меня есть, - в твоем распоряжении. Но прошло
около года, и Рашид признался: "Не могу. Мы с ним были слишком
близки..." В общем, мне ничего не оставалось, как взяться за фильм самому.
- Картина называется "Последний герой". Хотя логичнее было бы назвать
Цоя вашим первым героем...
- Да, фильм "Рок" действительно начинался для меня с Виктора. Все
действующие лица фильма (кроме, пожалуй, Гребенщикова, которого я немного знал)
откровенно мне не доверяли, как не доверяли тогда вообще документалистам и
прессе. И связываться со мной не хотели. К Цою же вообще подступиться было
невозможно. Тогда-то я, признаюсь, и вынужден был пойти на уловку. Разведка мне
донесла, что Марьяна Цой ищет работу. Мы ей предложили пойти в нашу съемочную
группу администратором. Благодаря этому нам и удалось попасть в ту самую,
знаменитую нынче кочегарку и поставить там свою камеру. Но договоренность с
Виктором была жесткая. Трое суток мы снимаем все подряд, ни во что не вмешиваясь.
После этого Цой отсматривает весь материал. И если что-то ему не понравится -
он посылает нас подальше, а информацию обо всем этом передает по цепочке другим
музыкантам. Так и сделали. Мы отсняли - Виктор одобрил. После этого все
остальные рок-группы принимали нас уже, как своих. А "Последний
герой" - это уже не о Викторе. Да и весь фильм тоже ведь не о Цое. Это
фильм - о героях, которых мы для себя выбираем. О том, откуда и как эти герои
появляются. И почему такое гипнотическое действие оказывает на нас их смерть.
- Вы имеете в виду, что после смерти легче стать героем?
- И это, наверное. Но не только. Я пытался понять, почему мы ведем себя так,
как будто смерть для нас важнее жизни. Почему мы тратим на нее гораздо больше
душевных сил, чем на собственную жизнь. Я и раньше спотыкался об эти вопросы.
Особенно после того, как сам оказался от смерти на волосок. Была такая же
страшная авария - примерно за год до того, как разбился Виктор. Только чудом я
остался жив. А когда Виктор погиб - я сел и заново прослушал все его песни. И
был потрясен тем, что почти все они - о смерти, о ее предчувствии.
- Они, скорее, о соотношении жизни и смерти в судьбе каждого из нас...
- Только Виктор чувствовал эту взаимозависимость, эту грань между жизнью и
смертью во много раз острее. Мне кажется, он предвидел свою судьбу и готовил
себя к ней. Я вообще не могу отделаться от ощущения, что есть в Цое нечто
шаманское, потустороннее. Причем это ощущение появилось у меня задолго до
трагедии. Еще на "живых" концертах я чувствовал этот гипнотизм. С
такой концентрвцией мифов и легенд вокруг одного человека я тоже никогда раньше
не сталкивался.
- Но раньше никогда не было и такого повального увлечения экстрасенсами,
колдунами и космическим разумом. Вероятно, причисление Виктора Цоя к лику
святых, сотворенное сегодня его поклонниками, - просто продолжение волны.
- Возможно, я согласился бы с этим, если бы речь шла только о его фанатах. Но
я, например, человек рациональный. С духами не общаюсь и склонности к
медитированию не имею. Но уж слишком много вокруг Цоя происходит такого, что не
поддается более или менее внятному объяснению. Когда в годовщину его гибели я
приехал на кладбище, меня поразило то, что я увидел у могилы. Несколько сотен
человек на коленях - в полном безмолвии! Часами! Мне всегда казалось, что
обывательский интерес к смерти, ажиотаж вокруг гибели знаменитости - явления
чрезвычайно быстротечные. Громогласно пострадать, воздать шумные почести - все
это у нас как бы в традиции. Но и в традиции - отплакавшись, поскорее забыть.
Или эти девочки, которые живут на кладбище уже полтора года? Сначала рядом с
могилой поставили палатку. Потом, когда стало очень холодно, добились
разрешения жить в кладбищенском туалете. У них нет своей жизни - есть только
его смерть. Конечно, проще всего сказать: ненормальные. Таких, кстати, рядом с
Цоем всегда хватало. Но большинство людей, с которыми я общался, никак не
поворачивается язык назвать психами. У них умные, хорошие глаза. У них
нормальные человеческие проблемы. "Космическая жена" Цоя (есть у нас
в фильме такая героиня) - мать двоих детей, милая и совсем не глупая молодая
женщина. А ведь многие встречи и диалоги вообще не вошли в фильм. Например, с
девочкой из Запорожья, которая каждую пятницу записывает по три новые песни
Цоя. Он якобы ей их поет.
- И что это за песни?
- Стилизация. Довольно точная, только примитивнее. Дело ведь не в песнях. Дело
в том, что смерть одного человека заставила множество других людей жить
по-иному.