На днях моя фонотека с большим опозданием пополнилась новым альбомом группы
"КИНО".
А вот информация из рубрики "Светские сплетни": Цой, говорят, записал
новый альбом и решил продавать его на аукционе под девизом - кто больше даст. В
итоге долго на нем сидел, а затем продал с молотка.
В этой истории содержится много сведений о нашем рынке по прописке и талонам.
Амбиции же группы "КИНО" в контексте советского
"маркетинга" выглядят довольно потешно. Тут надо заметить, что
чего-чего, а уж поводов для иронии "КИНО" всегда предоставляло более
чем достаточно. Запись группы 1987 г. побила рекорды популярности. Сказать
правду, тексты песен воссоздавали все приметы рок-культуры ее первозданного
вида. Если сравнить их с текстами "Аквариума" или Башлачева,
останется только удивляться, почему не они пользовались таким успехом в
1983-1984 годах, как "КИНО" в 1987-м. Ответ напрашивался сам: родные
темы и символы оказывались широко перевариваемыми благодаря упрощению,
обеднению и попсовой мелодии. Недаром журнал "Урлайт" писал о царящих
на концертах группы "КИНО" настроениях "революционной
дискотеки", не зря определял стиль группы как "подчеркнуто
сдержанный, мужественный... попс". Не случайно, думаю, в моей голове
сложилось некое попурри из песни Цоя и другой, не менее известной: "Группа
крови на рукаве. Мой порядковый номер - на рукаве. Пожелай мне удачи в бою.
Пожелай мне - не остаться в этой траве, не остаться в этой траве... Пожелай мне
удачи. Пожелай мне. - И родная отвечала: Я желаю всей душой: если смерти, то
мгновенной, если раны - небольшой. И еще тебе желаю, мой товарищ дорогой, чтоб
со скорою победой возвратился ты домой".
Конечно же, не случайно Цой служил финалом "Ассы". Но и героем
"Иглы" он выбран не напрасно. В первом варианте - разрушитель, во
втором - созидатель. Обе эти роли Цой играет не только в кино, но и в
"КИНО". Потому что, сколько бы я ни иронизировала над ним (и косвенно
над своей к нему симпатией), в осадок выпадает не ирония - горечь. Виноват в
этом Цой с двумя последними своими альбомами. Они удивительно однообразны и
монотонны. Хитовые мелодии и далекие от оригинальности аранжировки. Одни и те
же ключевые слова: вода, звезда, ночь, пора. Один и тот же прием жесткой сцепки
- противопоставления: "У меня есть дом, но нет ключей... У меня есть
слово, но в нем нет букв". Один и тот же человек в мире. Один. Если
хочешь, ты можешь отождествить себя с ним - с самим Цоем. Как и в случае
"Наутилуса Помпилиуса", легко запоминающаяся, ритмичная мелодия
вступает в зловещее противоречие с безрадостными текстами, исполняемыми ровным,
мрачным и глуховатым голосом Цоя. В музыке - танец диско, в словах - "мы
СИДИМ у разбитых корыт и гадаем на розе ветров". В тексте - манифест, а в
голосе - упрямая усталость и полная безнадежность. Неверие в собственный
призыв. Ощущение, будто бы сильный, волевой человек попал в заколдованный
туман, вошел в вязкую кисельную реку: "Сказка с несчастливым концом".
Цой-музыкант странно равен персонажу фильма "Игла", а его песни
самому этому фильму. В нем слова произносятся в колодец, а это ничего не
значит. Слова-пух разлетаются при первом прикосновении.
Но есть и что-то еще. Под зыбким, колеблющимся болотным туманом вдруг начинают
угадываться очертания давно забытых, прежде знакомых фигур. Как сквозь дымку
воспоминаний, всплывают давно забытые: добро - зло, красота - уродство, любовь
- смерть. Проступают с трудом, как если бы заново учился говорить и ходить
почему-то потерявший такую способность взрослый человек. Общение, связь,
коммуникация существуют помимо слов, мимо слов, вопреки им. Но они есть. Контур
старого доброго мира всплывает из-под нашего языка, в том числе из-под языка
рок-культуры. "Но если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так уж
плохо на сегодняшний день". Иногда я все-таки думаю, что тип настоящего
рок-н-ролльщика - ритмичного, простого, несколько прямолинейного и внутренне
энергетичного (скажем, Мик Джаггер) - в наших условиях наиболее полно выразился
в личности Виктора Цоя.
Единственное, что меня тревожит: почти невозможно стало достать сигареты.
P.S. Статья цитировалась в программе "Поверх барьеров" радиостанции
СВОБОДА 27 августа 1990 года.