На улицах
нас сначала никто не трогал. По той причине, что про панков не знали. Ну,
идиоты и идиоты. Идиотами и были.И остались, собственно.А когда начались
панки-фиганки, тогда начались дурацкие гонения. А за что? И так - кретины, и
так - кретины. Какая разница? Слухи по городу ползут очень быстро. Узнали про
нас, приглашать стали. Антон был мастер на эти дела, у него всегда знакомые
приличные были. Многие хотели на новоиспеченных панков поглядеть. Спрашивают
его:
- "Ты панк?"
- "А? Да".
- "Приходи".
- "А я с другом".
- "Ну, заходи с другом".
- "И выпить есть?"
- "Все есть!".
Звоним в дверь, а сами все обвешиваемся тут же,красимся. Помада-фигада... Нам
открывают. -"Это я с другом пришел". - "Проходите". - И
один за другим входят человек семь. Ну, и начинается - раздевание там, купание
голыми...
Витя всегда был молчаливый такой. Отпустит шутку и сидит. Он меньше других
красился. Может, только губы, не помню. Куда-нибудь булавки повесит - и все. На
серые джинсы свои. У него были такие дудки. Он всегда любил дудки. И вот в
гостях одна идиотка спросила: "Угадайте, сколько мне лет?" Ну,
естественно,я сказал, как полагается, - лет тридцать пять. Кто-то сказал -
семьдесят, кто-то - десять. А Витя такой скромный сидит, молчит. У него манера,
кстати, была сидеть на корточках в углу. Либо в кресле, положив ноги на стол.
Чтобы ноги всегда были сверху. Она говорит: "Вот единственный нормальный
мальчик. Скажи, сколько мне лет?" Такая пауза...Витя сидит.Шестьсот. После
чего все пошли мыться голыми в ванну. Это у нас было как пословица.
"Шестьсот". Можно вогнать куда угодно.Чтобы много не говорить, можно
сказать "шестьсот". На любой лад.
У нас была подруга из Серовки, у нее квартира на Пяти Углах, мама жила в деревне.
Мы у нее часто собирались. Конечно, спали все вповалку, голыми... Это тогда
среди нас было модно: никаких женщин, никаких комплексов. Женщин называли
"жабами". Между прочим, от Юфы пошли такие выражения, как
"жаболюб", "жабоугодник". То есть женщины просто
отрицались. А в той квартире у Пяти Углов, между прочим, было полно клопов, от
которых некуда было деться. И еще там был рояль. Вот однажды, когда все
раскладывались спать, я улегся где-то на полу. А Витя прикинул и говорит:
"Я буду спать на рояле. Он полированный, скользкий. Клопы станут
взбираться и соскользнут". Улегся он на рояле. Минут через пятнадцать,
когда уже все заснули, вдруг его голос: - "Андрей! Меня куснули!"
Очень смешно было: темно, все спят, и вдруг он таким обиженным тоном...
А женщины нам тогда почему-то были ни к чему. Поэтому, когда у Цоя потом
появилась восьмиклассница, он просто не знал, что с ней делать. В недоумении
был. Может, говорил, люблю, может, нет, но гуляю. Ему самому тогда восемнадцать
было.Он еще в театральный поступал, на кукольное отделение. Ему очень это дело
нравилось. Но не поступил и пошел в краснодеревщики, в ПТУ.
А дальше он начал круто подниматься, я уже не нужен был. Но все равно из всего
советского рока он мой самый любимый музыкант. Я не был на его концертах,я
вообще на концертах бываю только на своих, потому что нельзя не бывать. Очень
хреново отношусь к року. Неинтересно на дураков-то смотреть. Мне самого себя
хватает. Какой рок, в задницу? Занятие для дебилов.Поукал, поакал - я музыкант!
Спеть "В лесу родилась елочка" правильно не может. А Цой дрочил
команду классно. Одну вещь не знаю сколько раз: "Стоп, сначала. Стоп,
сначала..." Он не очень здорово мог управлять голосом, а в отношении слуха
там идеально. У него, кстати, правильная была фраза: "Когда сочиняешь
музыку, в голове всегда должен стучать барабан".
Я еще некоторое время звонил ему, но... Один раз, правда, он сам позвонил,
когда у него сын родился. Хотел пригласить на день рождения. Но я, естественно,
был пьян, зачем-то ему нахамил и бросил трубку. Вот и все. Один раз мы
встретились в рок-клубе. Как говорил Зиновий Гердт в фильме "Соломенная
шляпка":
- "Вы еще когда-нибудь виделись с вашей женой?"
- "Да".
- "Ну и что же?"
- "Мы раскланялись".
Так и мы с Цоем - даже не поговорили, вынужденно поздоровались и все...
